Под покровом тайны находятся практически все исторические фигуры, но даже среди них выделяются отдельные личности, которые своей загадочностью привлекают внимание историков.
Одной из таких исторических фигур является Фейга-Дора-Фаня-Фанни Ефимовна-Хаимовна-Файвеловна Каплан-Ройд-Ройтблат-Ройдман – столько имен имела женщина, которая покушалась на Владимира Ульянова-Ленина и стреляла в него, иногда, правда, тут же упоминая о ее чрезвычайно плохом зрении.
Упоминают историки и о том, что траектории выстрелов никак не соотносятся с тем местом, на котором схватили Каплан (по свидетельству очевидцев, та никуда бежать не собиралась). Несомненно, привлекает к себе внимание ужасная смерть Фанни Каплан, которую сожгли в бочке из-под бензина без всякого суда и при минимальном «следствии», которое за неполных четверо суток (!) провели Лацис, Аванесов и Свердлов.
В настоящее время имеет место активная версия, по которой Фанни Каплан не причастна к покушению на Ленина, в действительности осуществлённому сотрудниками ВЧК. Последние исторические исследования опровергают то, что Фанни Каплан была причастна к партии эсеров, а также то, что она якобы стреляла в Ленина. Учитывая то, как слабо она видела, стрелять в Ленина она не могла не только практически, но и теоретически. Между тем рентгеновские снимки подтверждают, что, по крайней мере, три пули попали в Ленина. По мнению ряда историков, стреляли в Ленина Л. Коноплева и матрос Протопопов по приказу Свердлова. Каплан же стала «козлом отпущения», на которую все и свалили.
Мы действительно считаем, что Фанни Каплан не стреляла в Ульянова-Ленина. И поделимся тем, что нам удалось выяснить.
Фейга Хаимовна Ройтблат-Каплан родилась в Волынской губернии в семье учителя (меламеда) еврейской начальной школы (хедера) Хаима Ройдмана.
В 1905 году в унылое волынское захолустье ветер перемен занес группу анархистов-агитаторов. С ними уехала и Фейга. Она вступила в «Южную группу анархистов-коммунистов»; именно тогда она и получила звучную партийную кличку Дора. Среди соратников новоявленная анархистка встретила мужчину своей мечты.
Виктор Гарский (он же – Яшка Шмидман), был старше ее на несколько лет, он уже успел поработать подмастерьем у сапожника, продавцом в лавке…
Одесское лето 1906 года стало для Доры самым счастливым в ее короткой жизни. Рядом были товарищи, под руководством которых она прошла «краткий курс бойца революции» – вот только стрелять не умела и не пыталась научиться. Нелюбовь к оружию компенсировалась преданностью революции, соратникам и Гарскому (Шмидману). Дора готова была умереть за революцию и Виктора, другим чувствам в ее жизни места не осталось. Прирожденный авантюрист, Гарский легко освоился с новой ролью налетчика-экспроприатора, ему поручали добывать деньги на подпольную работу – доставку оружия в Одессу, фальшивые документы и разработку операций. Чувства боевой подруги он принимал как должное, сразу объявив, что никогда не женится, поскольку это будет мешать деятельности профессионального революционера. Но Дора ни на что не претендовала, она лишь хотела быть рядом с ним и работать на благо революции. «Южная группа» начала подготовку покушения на киевского генерал-губернатора Сухомлинова. 18 декабря 1906 года в гостинице «Купеческая» любовники сняли номер на третьем, самом фешенебельном, этаже.
Вечером 22 декабря Фаня помогала любовнику собирать бомбу, как вдруг из-за неверной сборки раздался взрыв. Девушку контузило, два осколка ранили в голень и ягодицу, ее любовник не получил ни царапины. Гарскому грозила смертная казнь, а несовершеннолетняя Фейга могла рассчитывать на снисхождение. Договорились, что выберутся вместе, она отвлечет полицию, а потом, когда Виктор будет в безопасности, он обязательно за ней вернется. Гарский скрылся.
Юная террористка предстала перед военно-полевым судом 8 января 1907 года. За покушение на убийство Фанни Каплан полагалась смертная казнь, но как несовершеннолетняя она была помилована и… приговорена к пожизненной каторге. После приговора осужденная Каплан провела в киевской тюрьме почти полгода, пока Главное тюремное управление особым отношением № 19641 не определило местом отбытия наказания Нерчинскую каторгу. Фейге Хаимовне Каплан предписывалось следовать в ручных и ножных кандалах – к ней и тут подошли с максимальной меркой. Небрежным росчерком пера было добавлено: может следовать пешком, требует усиленного надзора по причине склонности к побегам.
Тогда же составили и описание внешности потенциальной беглянки: «рост около 156 см, лицо бледное, глаза продолговатые, карие, с опущенными уголками, волосы темно-русые, над правой бровью рубец от раны». Весь долгий путь до Забайкалья Фанни проделала как особо опасная преступница, закованная «по всей строгости закона» в кандалы. В Нерчинске ее определили в печально знаменитую Мальцевскую тюрьму: там за несколько лет чахли и умирали некогда здоровые люди, а потерявших рассудок узников тут было больше, чем в остальных нерчинских острогах, вместе взятых.
Осенью 1907 года у Каплан начались сильные боли в области шрама над бровью, потом они прошли, стало легче, и тут Фанни в первый раз ослепла. Ее заподозрили в симуляции, но после обследования потерю зрения связали с последствиями контузии от киевского взрыва. Каплан перевели в лазарет, но она внезапно прозрела — ее снова вернули в камеру. Через месяц приступ слепоты повторился, и с тех пор она постоянно проваливалась в темноту, а когда слепота отступала, перед глазами появлялись сырые стены и бледные лица подруг-каторжанок.
До 1917 года Фанни провела на каторге; здесь Каплан познакомилась с известной деятельницей революционного движения Марией Спиридоновой, под влиянием которой ее взгляды изменились от анархистских на эсеровские.
Однажды Нерчинскую каторгу объезжал врач областного управления, соседки-заключенные попросили его осмотреть глаза Фанни. Он очень обрадовал их сообщением, что зрачки реагируют на свет, и сказал, чтобы они просили перевода ее в Читу, где ее можно подвергнуть лечению электричеством. Они решили, – будь что будет, а надо просить Кияшко о переводе Фанни в Читинскую тюрьму для лечения. Тронула ли его молодая девушка с незрячими глазами, не знаю, но только ее подруги сразу увидели, что дело им удастся. Расспросив их уполномоченную, он громогласно дал слово перевести Фаню немедленно в Читу на испытание». Срок ей сократили до двадцати лет. Но грянула Февральская революция, и Ройтблат вышла на свободу.
С этого момента начинается самая интересная и самая трагичная часть жизни Фейги Ройтблат. Начнем с того, что у нее появилась новая фамилия Каплан. До сих пор среди историков нет единого мнения, откуда у нее взялась эта фамилия. Предположительно, фамилию она сменила после того, как вышла замуж за большевика Макса Каплана, активного участника крымского подполья. Но перед замужеством…
Существует статья Макса Львовски. В ней сообщаются факты, которые трудно оспорить, – о близких отношениях между Фейгой Ройтблат и Дмитрием Ульяновым.
Факт этого знакомства в советское время методично замалчивали. Такой эпизод из жизни Дмитрия Ильича совершенно не вписывался в «канонизированную» Институтом марксизма-ленинизма биографию семьи Ульяновых. Но именно в Евпатории в мае 1917 года пересеклись пути земского врача Дмитрия Ильича Ульянова и амнистированной Временным правительством России от бессрочной каторги Фейги (Фанни) Ройтблат-Каплан.
Для 28-летней Каплан, которую родные звали Фейгой, а друзья-каторжане – Фанни, поездка в Крым была первой в ее жизни. Она как политическая узница, пострадавшая от царского режима, получила от профсоюза социалистов-революционеров путевку в евпаторийский санаторий – Дом каторжан. Десять лет в Акатуйской тюрьме (625 км от Читы) с работами на свинцово-серебряных рудниках существенно сказались на ее здоровье – переболела туберкулезом, ухудшилось зрение. В приемном отделении Дома каторжан она впервые увидела доктора Ульянова – уездного врача, курировавшего это заведение.
Их роман развивался стремительно и бурно. Доктор был известен как дамский угодник, ходок и он не мог пропустить мимо такую видную барышню. Фанни, по словам старых евпаторийцев, была красивой женщиной.
Их роман вполне мог закончиться свадьбой, если бы в их отношения не вмешались партийные товарищи. Эсеры не хотели, чтобы их соратница в это революционное время перешла в лагерь политических конкурентов – стала женой брата лидера большевиков!
По рекомендации Д. Ульянова Каплан оказалась в харьковской офтальмологической клинике знаменитого доктора Гиршмана, где ей была сделана операция, частично улучшившая ее зрение. И Фанни уехала с мужем в Москву. Но они быстро развелись. И именно там она вступает в отряд Семенова.
Семенов и Коноплева были обычными боевиками.
Загадочный человек – Семенов. Он был арестован ЧК в октябре 1918 года. Список предъявленных ему обвинений тянул на расстрел. Но через год пребывания в тюрьме он выходит оттуда, будучи… членом Российской коммунистической партии. Членом компартии становится и его боевая подруга Коноплева. Далее начинается нечто фантасмагорическое. В 1920 году Семенова забрасывают в Польшу. Вскоре польские власти арестовывают его в числе других русских по подозрению в шпионаже в пользу Москвы. Всем им объявляют высшую меру. Всем, кроме Семенова. Он выходит на свободу и попадает к Савинкову. Войдя к нему в доверие, возвращается в Москву, приходит на Лубянку и докладывает: прибыл по указанию Савинкова для организации покушения на Ленина. И предъявляет явки, имена, инструкции. В 1922 году Семенов публикует разоблачительную брошюру об эсеровских боевиках, а его подруга Коноплева – серию статей в газетах о терактах, организованных эсерами. Публикации становятся основанием для возбуждения ГПУ уголовного дела против всей партии эсеров. Верховный ревтрибунал республики начинает против эсеров судебный процесс. На скамье подсудимых – виднейшие деятели этой партии. Фанни Каплан была удобной мишенью для того, чтобы повесить на нее многие действия как самого Семенова, так и Коноплевой. Семенов предстал в суде в качестве обвиняемого, Коноплева – в качестве свидетеля.
Именно Свердлов и Троцкий были авторами покушения на Ленина. Именно они подготовили ужасную роль и смерть Фанни.
После каторги Фанни месяц жила в Москве у купеческой дочери Анны Пигит, родственник которой И. Д. Пигит, владевший московской табачной фабрикой «Дукат», построил большой доходный дом на Большой Садовой. Этот дом прославится через несколько лет – именно в нём, в квартире № 50 Михаил Булгаков «поселит» странную компанию во главе с Воландом. Говорили, что Булгаков кое-что знал о Каплан. И чудовищность власти попытался показать в романе “Мастер и Маргарита”. Ужас власти был и правда похож на чудовищную мистику.
Знал ли Владимир Ульянов Ленин о существовании Фанни Каплан – любовницы своего младшего брата, а если да, то как он к ней относился?
Что касается отношения вождя мирового пролетариата к самому Дмитрию, до нас дошло свидетельство современника Ульяновых, в котором тот указывает, что это отношение было совершенно однозначным:
…брат Ленина, Дмитрий, был безо всякого давления со стороны его назначен на какой-то весьма высокий пост в Крыму. И по этому поводу Ленин так отозвался о своем брате:
– Эти идиоты, по-видимому, хотели угодить мне, назначив Митю… они не заметили, что хотя мы с ним носим одну и ту же фамилию, но он просто обыкновенный дурак, которому впору только печатные пряники жевать…
Свердлов и Троцкий не случайно выбрали Фанни козлом отпущения – это было связано именно с Дмитрием Ульяновым, как врага своего брата. Именно потом Свердлов приказал: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа».
Ю. Фельштинский тоже утверждает[, что труп Каплан был облит бензином и сожжен в железной бочке в Александровском саду.
В день покушения на Ленина не было дождя. Но Каплан велели взять зонтик. При обыске пистолета у нее не нашли, хотя схватили сразу. Люди видели стрелявшую женщину, но на Каплан не показывали. Стрелять Каплан не могла по причине очень плохого зрения, темноты и простого факта, что она не выносила оружия.
Свердлов приказал свернуть допорос задержанной и немедленно расстрелять, после чего сжечь.
Сразу же после покушения на Владимира Ульянова-Ленина было опубликовано воззвание ВЦИК, за подписью Якова Свердлова. Это покушение на Ленина стало сигналом к началу 5 сентября красного террора, взятию большевиками заложников из числа дворян и интеллигенции и их расстрелам.
…мы привычно говорим о «сталинистах», троцкистах. И никогда не упоминаем о «свердловистах» (или свердловцах?») А они, оказывается, существовали, «вождь номер два» имел вполне реальную группировку. И группировку настолько сильную, что в конце жизни Яков Михайлович готов был встать в оппозицию самому Ленину…